А жить вообще вредно!
Глава 11
В восемь часов утра Гласеа уже сидел на Аниной кровати и уверял ее, что теперь ей нечего опасаться. На вопрос, желает ли она услышать подробности, Аня лишь рассмеялась и ткнула пальцем в лежащие на постели платья:
- Не стоит. Скажи лучше, какое платье мне выбрать: строгое черное или с зеленым корсетом и оборками?
- Надень с оборочками, оно повеселей. Или ты собираешься носить траур по своей несостоявшейся свекрови? Подозрительно, однако.
Может быть, кому-то покажется странным, что могущественный демон подвизался у девушки личным стилистом, однако же по некотором размышлении сие можно найти вполне естественным и закономерным: наряды – давнишнее орудие женщины для соблазнения мужчин, а в чем демоны разбираются лучше, чем в соблазнах? В нелегком этом деле демоны нередко действовали с женщинами заодно, и для мужчины сей союз бывал губителен. Разве ж не зачаровала Елена Глинская великого князя, да так, что он не только развелся со своей женой, но и перенял некоторые европейские обычаи и даже бороду сбрил, что по тем временам было неслыханно? И не к ногам ли женщины, гордой славянки, пал Сулейман Великолепный? Аня, не блиставшая ослепительной красотой Глинской и не наделенная умом Роксоланы, при всей своей недалекости довольно скоро это поняла и к советам Гласеа всегда прислушивалась. О чем не жалела – от парней отбою не стало.
Выбранное демоном платье было куда откровеннее отвергнутого черного и отлично на ней сидело, подчеркивая все достоинства ее фигуры и скрывая недостатки. Да и темно-зеленый, признаться, шел Ане больше. Девушка еще раз полюбовалась золотистым узором на корсете, так подходящим к светлым волосам, потом откинула их со спины и крикнула вальяжно развалившемуся на диване молодому человеку:
- Зашнуровать не поможешь?
Гласеа помочь охотно согласился и зашнуровал корсет быстро и проворно. Расшнуровывать его он умел еще проворнее, ибо опыт в том имел великий. Покончив с корсетом, демон легко поднял девушку и аккуратно усадил на стульчик перед туалетным столиком, одновременно выдвигая из общего ряда несколько тюбиков, баночек и флакончиков.
- Зеленые и серые тени, тушь, розовый блеск, пудра, вот эти духи – и будешь неотразима.
Аня неуверенно улыбнулась ему и занялась макияжем. По мере нанесения краски неуверенности на ее лице оставалось все меньше, пока наконец оно не приобрело капризное, заносчивое выражение – такое, какое бывает обыкновенно у всех красавиц, обладающих единственно своею красотою и порожденным ею тщеславием, но напрочь лишенных души. «Люди – редкие тупицы, - с удовольствием подумал Гласеа, созерцая результаты своей работы и будучи совершенно ими удовлетворен. Дурить людей было занятием определенно более интересным и полезным, чем медленное поджаривание в Аду: - Но как бы из-за этого чего не вышло».
И, прежде чем за Аней закрылась дверь, Гласеа предупредил:
- Кстати, когда тебе расскажут об этом печальном событии, не забудь удивиться, хорошо?
***
Подробности, от которых отказалась Аня, без сомнения, очень заинтересовали бы других людей – сотрудников дорожно - патрульной службы, получившим сообщение об очередном ДТП.Впрочем, по их мнению, в нем не было ровным счетом ничего необычного: Ирина Лопухина, возвращаясь из клуба в не очень трезвом виде, врезалась в машину, которую угнал с парковки пьяный мужик. Как ни странно, последний аварию пережил и даже серьезно не поранился. Но сейчас он мирно болтался на дереве, повешенный на длинном футбольном шарфе. «Угрызения совести да похмелье, и все дела», - дружно решили милиционеры. В этом, конечно, они сильно ошибались.
Михаил Константинович Щепкин (как свидетельствовал помятый паспорт в кармане спортивной куртки), горький пьяница, изгнанный когда-то в юности из футбольного клуба по причине травмы, был неизменным участником всех потасовок в городе, а также невольным убийцей молоденькой девушки, возвращавшейся вечером домой из школы и попавшейся ему на пути. Надо сказать, по совершении сего злодеяния залитая спиртом совесть нисколько его не мучила. Так что душевные терзания вряд ли могли сподвигнуть его на самоубийство. Но никакого убийства за Михаилом Константиновичем не числилось, поэтому их версия представлялась милиции более чем логичной. Беспокоило их другое: как неповоротливый нетрезвый мужлан смог угнать машину с хорошо охраняемой (сторож клялся, что ночь не спал и ничего не слышал) стоянки? Хотя насчет уровня охраны они тоже заблуждались. Как и во многом другом. Людям вообще свойственно ошибаться – слишком уж многого они не знают.
Георгий не изъявил ни радости, ни горя об участи своей матери. Просто тупо смотрел в стенку, а затем, как ни в чем не бывало, поехал в школу. К Ане.
А песок в часах на учительском столе все сыпался и сыпался.
В восемь часов утра Гласеа уже сидел на Аниной кровати и уверял ее, что теперь ей нечего опасаться. На вопрос, желает ли она услышать подробности, Аня лишь рассмеялась и ткнула пальцем в лежащие на постели платья:
- Не стоит. Скажи лучше, какое платье мне выбрать: строгое черное или с зеленым корсетом и оборками?
- Надень с оборочками, оно повеселей. Или ты собираешься носить траур по своей несостоявшейся свекрови? Подозрительно, однако.
Может быть, кому-то покажется странным, что могущественный демон подвизался у девушки личным стилистом, однако же по некотором размышлении сие можно найти вполне естественным и закономерным: наряды – давнишнее орудие женщины для соблазнения мужчин, а в чем демоны разбираются лучше, чем в соблазнах? В нелегком этом деле демоны нередко действовали с женщинами заодно, и для мужчины сей союз бывал губителен. Разве ж не зачаровала Елена Глинская великого князя, да так, что он не только развелся со своей женой, но и перенял некоторые европейские обычаи и даже бороду сбрил, что по тем временам было неслыханно? И не к ногам ли женщины, гордой славянки, пал Сулейман Великолепный? Аня, не блиставшая ослепительной красотой Глинской и не наделенная умом Роксоланы, при всей своей недалекости довольно скоро это поняла и к советам Гласеа всегда прислушивалась. О чем не жалела – от парней отбою не стало.
Выбранное демоном платье было куда откровеннее отвергнутого черного и отлично на ней сидело, подчеркивая все достоинства ее фигуры и скрывая недостатки. Да и темно-зеленый, признаться, шел Ане больше. Девушка еще раз полюбовалась золотистым узором на корсете, так подходящим к светлым волосам, потом откинула их со спины и крикнула вальяжно развалившемуся на диване молодому человеку:
- Зашнуровать не поможешь?
Гласеа помочь охотно согласился и зашнуровал корсет быстро и проворно. Расшнуровывать его он умел еще проворнее, ибо опыт в том имел великий. Покончив с корсетом, демон легко поднял девушку и аккуратно усадил на стульчик перед туалетным столиком, одновременно выдвигая из общего ряда несколько тюбиков, баночек и флакончиков.
- Зеленые и серые тени, тушь, розовый блеск, пудра, вот эти духи – и будешь неотразима.
Аня неуверенно улыбнулась ему и занялась макияжем. По мере нанесения краски неуверенности на ее лице оставалось все меньше, пока наконец оно не приобрело капризное, заносчивое выражение – такое, какое бывает обыкновенно у всех красавиц, обладающих единственно своею красотою и порожденным ею тщеславием, но напрочь лишенных души. «Люди – редкие тупицы, - с удовольствием подумал Гласеа, созерцая результаты своей работы и будучи совершенно ими удовлетворен. Дурить людей было занятием определенно более интересным и полезным, чем медленное поджаривание в Аду: - Но как бы из-за этого чего не вышло».
И, прежде чем за Аней закрылась дверь, Гласеа предупредил:
- Кстати, когда тебе расскажут об этом печальном событии, не забудь удивиться, хорошо?
***
Подробности, от которых отказалась Аня, без сомнения, очень заинтересовали бы других людей – сотрудников дорожно - патрульной службы, получившим сообщение об очередном ДТП.Впрочем, по их мнению, в нем не было ровным счетом ничего необычного: Ирина Лопухина, возвращаясь из клуба в не очень трезвом виде, врезалась в машину, которую угнал с парковки пьяный мужик. Как ни странно, последний аварию пережил и даже серьезно не поранился. Но сейчас он мирно болтался на дереве, повешенный на длинном футбольном шарфе. «Угрызения совести да похмелье, и все дела», - дружно решили милиционеры. В этом, конечно, они сильно ошибались.
Михаил Константинович Щепкин (как свидетельствовал помятый паспорт в кармане спортивной куртки), горький пьяница, изгнанный когда-то в юности из футбольного клуба по причине травмы, был неизменным участником всех потасовок в городе, а также невольным убийцей молоденькой девушки, возвращавшейся вечером домой из школы и попавшейся ему на пути. Надо сказать, по совершении сего злодеяния залитая спиртом совесть нисколько его не мучила. Так что душевные терзания вряд ли могли сподвигнуть его на самоубийство. Но никакого убийства за Михаилом Константиновичем не числилось, поэтому их версия представлялась милиции более чем логичной. Беспокоило их другое: как неповоротливый нетрезвый мужлан смог угнать машину с хорошо охраняемой (сторож клялся, что ночь не спал и ничего не слышал) стоянки? Хотя насчет уровня охраны они тоже заблуждались. Как и во многом другом. Людям вообще свойственно ошибаться – слишком уж многого они не знают.
Георгий не изъявил ни радости, ни горя об участи своей матери. Просто тупо смотрел в стенку, а затем, как ни в чем не бывало, поехал в школу. К Ане.
А песок в часах на учительском столе все сыпался и сыпался.